АФГАНИСТАН ЭТО НАВСЕГДА

- Мы, хотя и служили в нашем автобате в разное время, считаем друг  друга почти родственниками, — рассказывает Александр Николаевич. – А с кем особо близко общаемся, так и говорим при встрече:  «Здорово, братан!».
Братаны
Родился Александр Чичкин в Инзе на улице Шоссейной. Когда началась война и в Афганистан вошли первые части Советской Армии, он учился в четвертой школе. Окончив ее в 1982 году, Александр поступил на водительские курсы. Водительские права и повестку в военкомат получил почти одновременно. Вспоминает, что даже представить не мог, что уже через месяц будет проходить курс молодого бойца в приграничной Кушке, в паре десятков километров от войны.
- О том, что в Афгане наши солдаты воюют, мы на «гражданке», конечно, знали, — вспоминает Александр Николаевич. – Но ведь сами понимаете – подростками были, поэтому особого значения этому не придавали и не интересовались особо. Ну, война и война…
Понял, что попал в зону боевых действий  с  всамделишными ранениями и смертями,  Александр только в Кушке, куда, вместе с еще одиннадцатью земляками, был направлен прямо из Ульяновского сборного пункта.
- Периодически «оттуда» (из Афганистана. – Авт.) на несколько дней  приходили ребята, — продолжает вспоминать Александр Чичкин. – И мы, новобранцы, к ним все приставали – мол, расскажите, как там?  Что, и вправду убивают?.. Те над нами только прикалывались: да на каждом шагу стреляют. Только из палатки выглянешь – хлоп! – и пуля в лоб. Один только, как-то посерьезнел и сказал слова, которые я до сих пор помню: «Если судьба у тебя умереть – умрешь!  А нет, так и беспокоиться нечего!».
Как у всех
Хотя поводов для беспокойства во время службы (все два года Александр Николаевич провел за баранкой КамАЗа, перевозящего сначала «горючку», а после — боеприпасы, вооружение и продовольствие) у наших бойцов было немало. Главным образом из-за «духов».
Попадал в засаду почти каждый автокараван, двигавшийся вглубь страны. Порой это были минутные перестрелки, чуть реже — затяжные бои. В один из таких Александр попал, когда караван грузовиков пересекал провинцию Герат. Аккурат в день празднования Великой Октябрьской революции – 7 ноября.
- Нас в том ущелье «душманы» заблокировали капитально, — Александр Николаевич с трудом скрывает волнение. — Подорвали головные машины и принялись за нас. Два часа под плотным огнем – ни туда, ни сюда. Ущелье узкое – не развернешься. Я тогда единственный раз за всю службу, наверное, подумал: «Все, Сашка, – не выберешься»…
«Сашка выбрался». А вот его приятель, родом из Чувашии, с которым Чичкин познакомился и сдружился еще в Кушке, – нет.
Кстати, незадолго до этого, отец Александра Николаевича попал в автомобильную аварию и солдату дали отпуск «по семейным обстоятельствам». 
Местный военкомат добавил к десяти «армейским» суткам свои семь.
- Пришел я на танцы в железнодорожный клуб (на его месте сейчас построена часовня. – Авт.), — рассказывает Александр Николаевич, — одноклассники меня окружили. Расспрашивают, как служба, стреляли или нет? А я и не знаю, что отвечать. Говорить о том, как под пулями лежишь да минуты считаешь? Обстановка не та, да и не хочется особо. Все нормально, говорю. Как у всех…
«Сверхурочные»
Демобилизоваться Александр Чичкин должен был в мае 85-го. Однако (по недосмотру командования или по какой другой причине) всему его призыву в части пришлось задержаться на три месяца. Все это время 602-й автобат, как и до этого, исправно снабжал части, разбросанные по «дружественной территории», всем необходимым. По словам ветерана, водители в кабинах грузовиков «жили». Ночевали в спальных мешках. Оружие — под рукой.
В августе с проверкой в батальон приехал высокий армейский чин – зам по тылу округа. На плечах — новенькие погоны генерал-майора. Начал хозяйство осматривать. А тут (на беду ли, на счастье) рота Чичкина на плацу выстроилась. Стоят по уставу – «грудь колесом», глазами начальство «едят». Но вот форма у них… Ну, мягко говоря, не совсем уставная. «Дембельская» — в общем. Защитные наколенники со штанов срезаны (оттого весь строй невыгоревшими прямоугольниками «сияет»), вместо армейских ботинок – дембельские сапоги…
Увидев не совсем по форме одетых военнослужащих, генерал брови вздернул, да как заорет на комбата: «Что это тут у тебя, майор, за кадры такие стоят?». Тот заплетающимся от волнения языком говорит: «Дембеля это». «Какие на … дембеля! До приказа еще месяц!» — продолжало бушевать начальство. «Так то весенние еще!» — донеслось из комбатовского полуобморока. «Чтобы через час, майор, их тут не было,» — распорядилось командование. Ровно через час Чичкина с однополчанами отправили на Родину.
***
- Домой хотелось страшно, — улыбается Александр Николаевич. – Я из Ташкента на поезде с сослуживцем ехал. Он из Уреня. Приехали часа в четыре дня. Я ему говорю: «У меня переночуешь, отдохнешь и завтра на автобусе утреннем поедешь». А он ни в какую. «Давай, Сашка, сажай меня на ближайший автобус. Сил нет, как домой хочется»… Да я и сам по Инзе шел, ног под собой не чувствовал. Только «почта сработала» раньше. Я до моста не успел дойти, навстречу отец на машине служебной мчится – плачет от радости. В дом зашел, бабушку чуть не напугал. Та тоже – в слезы. Так и вернулся.
- Мне  еще  одно тогда запомнилось.  Я после бани в комнату зашел. Мама смотрит на меня внимательно так и спрашивает: «Саш, а ты не мылся еще?»
- Мылся, — отвечаю.
- Да как же мылся, если ты весь коричневый?
- Это не грязь, — говорю. — Это — Афган. От него уже, наверное, «не отмоешься»!