Адрес мужества – Афганистан

Праздничный Хайраторский мост. Цветы, оркестр, кино и теле­видение. Усталый генерал Громов на мосту: «Все. За моей спиной нет ни одного советского солдата». Но не совсем был прав тогда генерал. За его спиной оставалось ещё много солдат и офицеров. Правда, никто из них не входил в состав 40-й армии. В тот день, опоздав на вечерний концерт Розенбаума в Термезском доме офицеров, вышли последними из Афганистана они – пограничники. Геннадий Агапов уехал из Афганистана немного раньше, а точнее 19 января 1989 года. Почему так случилось, рас­скажу немного позже, а пока начнём с самого начала.

Призывался Геннадий из Улья­новска осенью 1986 года. По рас­пределению попал в Каркалинский погранотряд, четыре месяца про­ходил обучение. В первую очередь пограничники изучают теорию — определение границы они должны знать вплоть до запятой. Обяза­тельна и физподготовка: бегать должны так, чтобы даже полный боекомплект — автомат, саперная лопата, фляжка, подсумок с че­тырьмя магазинами и подсумок с гранатами – не были втягость. Еще и обязательная каждую пятницу конная подготовка. В отряд входила 21 застава, которая располагалась в горах, а там можно передвигаться только на лошадях.

Геннадий после обучения по­пал в четвёртую погранзаставу, где была пустынная местность. На каждой заставе был макет участка границы в миниатюре, но показы­вали его только тем, кто служил на заставе. Граница с Ираном прохо­дила по реке Атрек. Четвертая за­става охраняла территорию правого фланга на 4 километра и левого — на 6 километров. На границе была система предупреждения о проник­новении, и по её сигналу тревожная группа, а это сержант с собакой и три-четыре бойца, обязаны выехать и проверить местность. Но бывает так, что любая техника глючит и замыкает, и потому сигнал сраба­тывал часто, особенно в дожди. Также сигнализация замыкала от фольги, которую ветром приносило из ближайшего посёлка.

- Приедешь, почистишь ­автоат, сапоги приведёшь в порядок, форму, только ляжешь отдохнуть, а она опять звенит. Встаёшь и снова едешь проверять. И так всё дежур­ство, – вспоминает Геннадий.

Солдаты иногда ходили в бли­жайшее селение на концерт или в кино. Служба шла в штатном режиме, но в 1987 году Геннадия и ещё семерых ребят с заставы от­правляют в Афганистан, где служба была совсем другая.

- Было тревожно,- рассказывает Геннадий Александрович.- Частые миномётные и ракетные обстрелы не давали рас­слабляться. От ракеты, начиненной фосфором, горело всё, даже кир­пичные стены. В роте у нас было 160 человек. Наша задача — не до­пустить проникновения в Кабул. И надеяться можно было только на себя. Население голо­дало, в обмен на муку и одежду мы получали нужную информацию, которую местные были рады выдать каждому, кто способен платить. Внешнее кольцо охра­няла местная полиция. На неё тоже надежды не было. Как-то произошёл теракт на рынке, подо­гнали машину и взорва­ли, но ни один полицей­ский не пострадал. А это о чем-то говорит.

- Смотришь, идёт простой человек, а но­чью он – террорист,- продолжил Геннадий.- В обыске сильно помо­гали минорозыскные собаки. Я сам не ки­нолог, я – пулемётчик-гранатомётчик, но со мной служил парень из Ульяновска Валера Ратьков, у него служба была связана с такими собаками. Спрячешь патрон в ма­шине, а она находит, сидит спокой­но и мордочкой показывает. Кстати, именно собаки первыми покинули Афганистан.

Много чего там пришлось пере­жить, но при Геннадии погибших не было. Лишь одному парню задело осколком мины бок. Никаких внеш­них повреждений, даже не поцара­пал, а внутри — разрыв селезёнки. Несмотря на то, что из врачей был лишь один старлей, который мог оказать только первую помощь, парня удалось спасти.

- Его комиссовали. Он потом фото прислал, как дома дрова колет, а мы смотрели и поражались: да как так, вот только с нами тут был, а уже дома, — делится воспоминаниями Геннадий.

Шёл 1988 год, служба подходи­ла к концу, первого декабря должна приехать смена. Но тут приходит известие,что запланирован выход войск из Афганистана, и смена не приедет. Так Геннадий задержался на службе и уже третий Новый год встретил в армии. Он вспо­минает, что больше всего расстроило молодых бойцов отсутствие пограничной формы, а домой хотелось вернуться при параде — в зелёных беретах. Обычно старослужащим свою форму отдавали те, кто приехал на смену. А в этот раз смены не было и формы тоже. Понимая молодых солдат, старшина полетел в Союз. Летать в то время было со­всем непросто, самолёт взлетал по спирали на недо­сягаемую высоту и уже тогда брал нужный курс. В любой момент могли подбить. Но форму и береты бойцам старшина всё же привёз. Геннадий с товарищами как старослужащие вышли из Афганистана в первых ря­дах и вернулись домой при параде — в зелёных беретах, а на груди поблёскивали новенькие медали.

Геннадий Александро­вич имеет медали «Вои­ну-интернационалисту от благодарного Афганского народа», «10 лет Апрель­ской революции», Грамоту президиума Верховного Совета СССР, нагрудный знак «Отличник-пограничник» первой и второй степени. Рассматривая старые фото, удостоверения, грамоты, увидела письма из Афганистана, написанные поверх печатных букв на вырванной из книги странице. А ещё моё внимание привлекло бла­годарственное письмо, датирован­ное маем 1988 года. Благодарность командование выражало матери Геннадия за воспитание у сына вы­соких человеческих и гражданских качеств. Смотря на это письмо, я думала, а каково было ей в тот мо­мент, что она чувствовала, ведь для матери важны не награды, главное, чтобы сын был жив и здоров.

Со службы Геннадий вернулся в родное село и решил никуда не уезжать. Окончил сельхозинститут — механический факультет, устро­ился работать в колхоз инженером. Сейчас он председатель сельскохо­зяйственного производственного кооператива «Новый». Есть у него хобби — своя пасека, которую дума­ет увеличить. Уже около четырнад­цати лет Геннадий входит в обще­ственную организацию «Боевое братство», также поддерживает связь с сослуживцами. Иногда они собираются почтить память тех, кто не вернулся с той страшной войны.

Встречаясь с героями боевых действий, замечаешь, они не любят вспоминать свою службу, а если и рассказывают что-то, то без особых ужасов и достаточно буднично. Но, посмотрев собеседнику в глаза, замечаешь в глубине застывшую навсегда печаль. Только они знают, как это, когда рядом свистят пули, и взрываются мины, что такое голод, холод и ужас войны...