Меню
12+

«Вперёд». Инзенская районная газета Ульяновской области

25.10.2019 07:37 Пятница
Категория:
Если Вы заметили ошибку в тексте, выделите необходимый фрагмент и нажмите Ctrl Enter. Заранее благодарны!
Выпуск 43 от 25.10.2019 г.

БЫЛИ НАСТОЯЩИМИ КОМСОМОЛЬЦАМИ

Автор: Альбина ВЕРШИНИНА
зав.районным архивом

Виктор Козлов

Есть в нашем городе, в районе фабрики нетканых материалов, улица Козлова. Но всегда ли мы знаем, в честь кого названы улицы, по которым ежедневно ходим, на которых живём. Кто же такой Виктор Козлов? Инзенский муниципальный архив в рамках проекта «12 раритетных архивных документов», в преддверии Дня комсомола, а также Дня памяти жертв политических репрессий представляет вашему вниманию выдержки из очерка нашего земляка участника Великой Отечественной войны, ветерана труда, краеведа, почетного гражданина города Кончева Сергея Матвеевича.

Имя Виктора Козлова мало кому известно сегодня… Он не совершил особых подвигов, он просто был настоящим комсомольцем.

Виктор Козлов родился 8 февраля 1906 года в большой семье железнодорожного рабочего Ильи Эрастовича и домохозяйки Акулины Кирилловны Козловых.

Одаренный, впечатлительный мальчик впитал в себя важнейшие события Великой Октябрьской революции. Детские впечатления от революции явились основой его убежденности в зрелые годы. В минуты откровенности отец делился с детьми своими впечатлениями о происходящих событиях. Много слышал мальчик о революции и от рабочих станции, жителей поселка, солдат, среди которых он распространял газеты и журналы. О ней говорили на улице его сверстники, такие же как и он, дети рабочих. В школе пели революционные песни, ученические собрания заканчивались пением Интернационала. Ставились спектакли, проводились концерты. Глубокие впечатления оставили у мальчика события, происходившие в родном городе в грозном восемнадцатом. Инза стала важнейшим военно-стратегическим пунктом Восточного фронта. Здесь М.Н. Тухачевский, В.В. Куйбышев, О.Ю. Калнин создавали 1-ю революционную Армию. Рабочие станции записывались добровольцами в дивизию, которая получила название Инзенской. Мальчишки постоянно крутились вокруг солдат, помогали им купать лошадей, играли в гражданскую войну, в командиров и комиссаров. Внимательно следили за штабным вагоном, пытаясь увидеть молодого, стройного командарма с саблей и маузером на боку.

Помнили в Инзе и уроки первой русской революции. Видную роль в Инзенской партийной организации большевиков играл Афанасий Петрович Байкузов, старый партиец, известный руководитель железнодорожников в революции 1905 года, «президент Рузаевской республики». В годы гражданской войны он был начальником депо станции Инза.

С 8 лет Витя Козлов начал работать разносчиком газет и журналов на станции Инза Симбирской губернии. В августе 1919 года, в возрасте 13 лет стал комсомольцем. В 14 – секретарем школьной ячейки, в 15 – членом Карсунского уездного комитета комсомола, в 16 – комиссаром комсомольского отряда части особого назначения. В 17 – окончил школу, стал студентом Московского государственного университета. С первого курса был взят на работу в Хамовнический (ныне Фрунзенский) РК ВЛКСМ г. Москвы. В 19 лет стал коммунистом. Работал в Московском горкоме комсомола. В 1925 году возобновил учебу в университете. Был избран заместителем секретаря бюро комсомольской организации МГУ. В 1927 году по окончании университета, был направлен на работу в ЦК ВЛКСМ, где занимался вопросами образования и быта молодежи. На IX (1931 г.) и Х (1936 г.) съездах комсомола избирался Председателем Центральной ревизионной комиссии ЦК ВЛКСМ.

По своей натуре Козлов был оратором, трибуном. Каждое его выступление на собраниях комсомольцев Москвы становились событием, он умел ясно и понятно излагать самые сложные задачи. По воспоминаниям его земляка-инзенца Маматова Алексея Александровича, комсомольцы после удачных выступлений качали Козлова на руках, выражая признательность своему вожаку.

Еще будучи студентом, он дважды избирался депутатом Московского городского Совета. В 1931 году решением ЦК ВКП(б) Виктор Ильич был переведен на работу в Совнарком СССР в комиссию исполнения. В то время эта комиссия была только что создана. Главная роль ее заключалась в проверке исполнения принятых правительством решений. В 1934 году она была реорганизована в комиссию Советского контроля. По роду своей службы Виктору Ильичу пришлось непосредственно работать или встречаться с В.В. Куйбышевым, Г.К. Орджоникидзе, П.П. Посташевым, С.В. Косиором, Я.Э. Рудзутаком. Избирался секретарем парткома партийной организации аппарата Совнаркома. Свою основную работу в Совнаркоме он сочетал с работой Председателя ревизионной комиссии ЦК ВЛКСМ – с работой, которая в то время считалась общественной.

Виктор Козлов всюду видел энтузиазм советских людей, небывалый трудовой подъем. В своей статье «Быть запевалами», посвященной работе Х съезда ВЛКСМ, он писал: «Стоя приветствовал съезд молодых строителей Комосомольска-на-Амуре, Московского метрополитена, строителей Магнитки и Кузбасса. Эти парни и девушки – гордость Ленинского комсомола. Они шли туда, где было всего труднее. Жили в землянках горы Магнитной и Кузбасса, в полотняных городках на берегу Волги, Днепра, песках Средней Азии, в лесах Урала и Сибири».

Виктору Козлову выпало счастье принадлежать к этой плеяде комсомольцев.

Но в то же самое время – время подвигов, рекордов, героев, небывалых побед, в стране творилось беззаконие – массовые необоснованные репрессии. Безумие это ударило и по комсомольским кадрам. Тысячи честных, преданных работников были арестованы, замучены, расстреляны.

С болью в душе В. Козлов переживал многочисленные аресты товарищей. Многих из них он знал лично, верил им, считал друзьями. Ныне всем широко известны обстоятельства 21 июня 1937 года, когда Сталин вызвал к себе А. Косарева, секретарей ЦК ВЛКСМ П. Горшенина и В. Пикину. На этой встрече присутствовал Ежов, Сталин обвинил Косарева в том, что ЦК комсомола не разоблачает врагов народа.

Косарев старался объяснить Сталину, что ЦК ВЛКСМ никакими фактами о враждебной деятельности комсомольских работников не располагает. Беседа длилась более полутора часов. Сталин остался недоволен. Косарев был подавлен этой встречей. И не он один. Среди актива комсомола нарастало чувство тревоги.

19-22 ноября 1938 года состоялся Пленум ЦК ВЛКСМ. Сталин принял в его работе личное участие, присутствовали на нем и большинство членов Политбюро.

Поводом послужило письмо на имя Сталина от О. Мишаковой, доносчицы, карьеристки, человека без всяких принципов, честности и совести. Но это был только повод. Не более.

В. Козлов был на том памятном, роковом Пленуме. Ноябрьский, холодный Пленум стал самой мрачной страницей в истории комсомола. Он явился страшным, неслыханным обманом молодежи, четко продуманной, организованной клеветой на ее вождей. Вместе с тем он стал еще одной акцией ослепления молодых «идеалом вождя». «Сталин – это Ленин сегодня», «Сталин – это знамя», «Где Сталин – там Победа». Какое кощунство над святая святых!

Помнит те трагические дни Зоя Федоровна Черных, жена Виктора Ильича Козлова. Обычно общительный, веселый, энергичный, жизнерадостный муж возвращался домой тогда молчаливым, усталым, удрученным. А. Косарев и секретари ЦК В. Пикина и С. Богачев были сняты с работы и «разоблачены», как враги народа. В ночь с 28 на 29 ноября они были арестованы. При аресте А. Косарева лично присутствовал Берия (что случалось редко). Была арестована и его жена Мария Викторовна Нанейшвили. Впоследствии была репрессирована и дочь Елена.

Так было сфабриковано «дело Косарева» — чудовищное преступление в истории правосудия. Иудино преступление, которому нет прощения.

По «делу Косарева» был арестован и В. Козлов.

Резкий звонок. Вошли пять человек. Предъявили ордер, подписанный Берией. Приказали быстро одеться. Виктор Ильич хотел надеть осеннее пальто. Его предупредили: наденьте зимнее. У Зои сжалось сердце: значит, надолго. Торопили. Не разрешили зайти даже в спальню, чтобы проститься с сыном. Трое вывели из квартиры. Двое остались производить обыск. Зоя Федоровна сидела, закрыв лицо, отрешенная от всего происходящего. Перерыли все. Книги валялись на полу. Взяли почти все фотографии, письма, документы, записные книжки. В них были адреса и телефоны друзей. Среди них были и земляки, товарищи по работе в Симбирской губернской комсомольской организации: Геннадий Смирнов, Филипп Всенофонтов, братья Вацлав и Михаил Варейкисы. Все они были репрессированы. У Варейкисов были арестованы и родители, (с Вацлавом Варейкисом пришлось В. Козлову встретиться после реабилитации: вместе лежали в больнице. Он был тяжело болен).

Обыск производили молча, ничего не спрашивали. Долго и тщательно рассматривали каждую вещь. Зоя Федоровна пришла в себя, когда обыск кончился. Очнулась, точно от дурного сна. Встала. Надо было убрать разбросанные вещи, книги. Машинально, безотчетно, собралась на работу. Отпустила машину, пришедшую за Виктором.

Работала она врачом. В тот день предстояло сдавать экзамены по военным, командирским занятиям.

- Вам можно поставить пять, — сказал преподаватель. И здесь она не выдержала, поднялась, залилась слезами, вышла из комнаты и долго ходила по двору больницы.

Мучил один вопрос: «Что делать?». В душе жило одно чувство – страх. Страх за мужа, за себя, за семилетнего сына… Как все это объяснить ему?

Все связи с родными, друзьями, знакомыми оборвались одним разом… Они боялись звонить, писать, разговаривать, просто встречаться. Страх, страх, страх…

Жили Козловы в правительственном доме на улице Серафимовича. После ареста Виктора предложили освободить квартиру, уйти на улицу, просто в «никуда».

Не выдержать бы Козловым этих испытаний, если бы не добрые люди. Им оказался и человек, ведавший выселением. Много он видел трагедий, однако милосердия не утратил. Посоветовал взять справку из дома, в котором они жили до переселения на улицу Серафимовича.

Зубовский проезд. Все жители отвернулись: смущенно молчат. И тогда один рабочий, стукнув кулаком по столу, гневно сказал: «Да что мы за люди: боимся дать бумажку человеку, который жил вместе с нами!» Взял лист бумаги, написал справку и первый подписал ее. За ним поставили подписи и остальные.

Нашлись люди, которые помогли найти квартиру, перевезти вещи. Переехала Зоя Федоровна на окраину города в дом барачного типа.

Жегалов Костя, товарищ по Инзе, комсомолец 20-х годов, инженер-энергетик, узнав о беде, сразу же приехал. Он и слушать не хотел ни о каких опасностях, помогал всем, чем мог.

Жизнь Зои Федоровны раздвоилась. С одной стороны – светлый, солнечный мир: «взлет революционной энергии народа», «звездный час истории…», «утренняя заря нового мира…». С другой – темная беспросветная ночь. Черные, густые тучи произвола, преступлений и насилия. Начались длинные, скорбные очереди к окошечку на Кузнецком мосту. Резкие, холодные, казенные фразы… Или еще хуже: молчание, зловещее, страшное…

Хождение по инстанциям, по кабинетам должностных лиц. До сих пор Зоя Федоровна не знает, каким чудом попала на прием к Председателю Верховного суда СССР. Шла по коридору. Видит, чуть приоткрыта дверь. Вошла в кабинет. За столом сидел человек. Удивился неожиданному посетителю. Предложил сесть, выслушал просьбу. Взял два заявления: одно от Зои Федоровны, второе – от ее мужа. На этапе Виктору Ильичу удалось передать письмо. Через многие добрые руки оно прошло и дошло до адресата. В Верховном суде обещали пересмотреть дело.

Виктора Ильича после ареста отвезли на Лубянку, в дом Берии. Его обвинили в соучастии в антисоветской, враждебной деятельности вместе с А. Косаревым: в прикрытии этой деятельности как Председателя Центральной ревизионной комиссии.

После реабилитации в своем заявлении в ЦК КПСС В. Козлов писал: «После ареста меня принуждали написать заявление на имя Берии с признанием в своей антисоветской, диверсионной и террористической деятельности и на основе якобы имеющихся у следствия данных – рекомендовалась схема заявления и перечень сообщников. За такой обман партии обещали облегчение участи лично мне и моей семье. Я категорически отказался. Тогда мне было предъявлено обвинение в том, что я не мог не знать о вражеской работе Косарева и других секретарей ЦК ВЛКСМ, а как Председатель Центральной ревизионной комиссии якобы прикрывал их вражескую работу.

Все мои доводы отвергались, а требование разобраться с делом по советскому законодательству вызывали лишь издевательства. Когда третьему или четвертому по счету следователю Благутину я доказывал, что с Косаревым и другими арестованными комсомольскими работниками личных, вне работы, общений не имел, и что секретари ЦК ВЛКСМ в своей работе мне не были подконтрольны, он (Благутин) прямо заявил: «Теперь ты в наших руках, будешь расстрелян, как враг народа. Если хочешь жить и еще увидеть сына и жену – делай и пиши, что я требую».

После моего категорического отказа подписать и признать вымышленные обвинения заявил, что имеет специальное разрешение наркома Берии — отправить меня в военную Лифортовскую тюрьму для прохождения «специального курса» и что после я собственноручно напишу и признаю себя врагом».

Теперь известно, что тогда Берия задумал провести широкий, открытый «молодежный процесс». Его готовили. Но не нашлось среди молодежи предателей, готовых оклеветать себя, товарищей, комсомол. Некого было выводить на открытый публичный процесс. От задуманного пришлось отказаться. Подручным Берии нелегко пришлось с «делом Косарева».

В. Козлов сам по образованию юрист: окончил факультет советского права и международных отношений. На провокационные, изощренные вопросы давал четкие, ясные, убедительные ответы. В конце марта 1939 года Виктора Ильича отвезли в Лифортовскую тюрьму. Не помог и «специальный курс» дознания в этой тюрьме. Случилось сидеть Виктору Ильичу в одной камере с Львом Давидовичем Ландау. Им было о чем поговорить и подумать. Для этого у них было достаточно времени. Тревоги и раздумья сводились к одним вопросам: «Что случилось?.. Почему?.. Как это могло произойти?». Даже сегодня нам еще трудно ответить на эти вопросы, до конца понять всю тяжесть последствий происшедшего. Лучшие люди партии и государства были уничтожены в тюрьмах, погибли в лагерях… Жертвы неисчислимы.

В мутной воде Сталинского произвола и насилия всплыли такие темные личности, как Ягода, Ежов, Берия. «Адская машина средневековья» действовала расчетливо и неумолимо. Теперь она добралась и молодежи, до будущего страны.

После неудавшегося следствия над В. Козловым был назначен суд. Судила его выездная тройка военной коллегии Верховного суда. Но суда по существу не было. Он и не нужен был. Приговор был вынесен заранее. Приговор окончательный, не подлежащий обжалованию.

Был задан всего один вопрос:

- Считаете ли себя виноватым?

Прямо-таки классический, диктаторский вопрос в стиле Сталина.

Ответ на него был кратким:

- Нет! Не признаю. Дело является провокационным, клеветническим.

Но и этот ответ не имел никакого значения. Вывели из зала заседания. Через 10 минут приговор готов: 15 лет штрафного лагеря на Севере вместе с уголовниками.

За обоих узников, томившихся в одной камере, шла борьба на воле. За одного боролся крупнейший ученый Петр Леонидович Капица, за другого – жена. Боролись неистово, безоглядно, рискуя собой. О себе не думали… Они думали о поруганной истине, о невинных фертках.

Л. Ландау был освобожден. Для страны был спасен будущий академик, лауреат Ленинской и Нобелевской премий…

В. Козлов оставался в заключении. Трудно оставаться Человеком в условиях бесчеловечных. Но он боролся, хранил в себе человеческое достоинство.

В марте 1940 года Пленум Верховного суда СССР по делу Козлова вынес специальное определение: приговор военной коллегии отменить, обвинение считать несостоятельным, назначить дело на новое рассмотрение. В сентябре 1940 года из лагеря, находившегося в Коми АССР, В. Козлов был привезен в Москву на перерасследование. И снова одиночка, провокации, угрозы… И опять требование сознаться, признать себя виновным, оклеветать товарищей, пойти на предательство… Козлов продолжал единоборство с организованным торжествующим злом, не зная, что Александра Васильевича Косарева уже нет. Он был расстрелян 23 февраля 1939 года. Его последними словами были: «Вы не Косарева губите – революцию губите!».

Как и многие без вины виноватые, В. Козлов обращался за правдой к Сталину. Но все заявления, письма оставались без ответа, точно их поглощала бездонная пропасть.

Судебного пересмотра, как такового, не было. Однако постановлением особого совещания при НКВД СССР от 19 ноября 1940 году В. Козлову сократили пребывание в лагере до 8 лет.

Протест на данное постановление остался без ответа. Перед отъездом в лагерь было разрешено свидание с женой в Бутырской тюрьме.

Длинная, узкая комната, разделенная двойной решеткой. Взад и вперед беспрестанно ходит часовой. Слышатся постоянные запреты: это нельзя, это не положено. Только односложные вопросы и ответы – никаких объяснений.

Уже на ходу, когда уводили, обернувшись, Виктор Ильич крикнул: «Не забывайте меня – я вернусь!..»

Зоя Федоровна не помнит, как вышла на улицу. И здесь почувствовала, что ее оставили последние силы. Она стояла, точно вкопанная, не в силах двинуться. Кружилась голова, в глазах потемнело. Сердце учащенно и тревожно билось. Тяжело дышалось. С трудом дошла до дома. В тот момент она еще не знала, что у нее начался туберкулез легких. Рентген подтвердил болезнь. Она была на пределе отчаяния. Жизнь потеряла смысл, и пришло решение: «Не покончить ли с мучениями одним разом?!». Но, к счастью, это была минутная слабость.

Чрезвычайные, трудные обстоятельства наложили свой отпечаток на характер Зои Федоровны; она была строга и требовательна к себе, к людям, но никогда не теряла доброты и доверия к ним. Она была красивой, обаятельной женщиной, одаренным человеком. Успешно училась. Любила литературу, музыку. Не лишена была артистических способностей.

Зоя и Виктор вместе росли, учились в школе, ее братья были друзьями Виктора. Вместе работали в комсомоле. У них была большая любовь. Та самая, чистая, высокая любовь, на которую только способны люди. Они мечтали о счастье. Но судьба распорядилась по-другому.

Зоя Федоровна нашла в себе силы победить болезнь. Сын Владимир прекрасно учился в школе. По характеру и внешне все больше становился похож на отца. В первое время мать сказала сыну, что отец в длительной командировке, а переезд на другую квартиру связан с ремонтом дома. Благо, что в начале никто Владимиру не напоминал об отце. Но однажды он спросил мать: «Правда ли, что мой отец арестован?.. Я не хочу жить…». Как ей нужно было верить в правду мужа, чтобы суметь передать ее сыну. Доказать ему, что отец – жертва произвола, клеветы, провокации… Что он ни в чем не виновен, совесть его чиста.

Осенью горького сорок первого Зоя Федоровна отказалась от эвакуации из Москвы. Ей противна была сама мысль об отступлении. Днем работала в больнице, а ночью дежурила в отряде ПВО. Медаль «За оборону Москвы» считает самой высшей наградой. Постепенно налаживалась переписка.

В 1946 году кончился срок пребывания Виктора Ильича в лагере. Как и все лагерники, он получил «волчий билет» с запретом жить в городах. Местом жительства ему назначили Базарный Сызган Ульяновской области, где жила его сестра Ольга.

Начальник лагеря посоветовал ему остаться на прежнем месте на положении вольнонаемного. Это было разумно. Всем известно, что и после «освобождения» репрессированные преследовались вплоть до ХХ съезда партии. Находились под негласным надзором. Им даже в период отпуска не разрешалось приезжать к семьям, живущим в городах.

Два раза Зоя Федоровна ездила в лагерь к мужу, когда он был вольнонаемным. Тяжелыми были эти поездки. Оттуда надо было везти письма, заявления, жалобы… Везти нелегально. Опасно… Но как откажешь? Рисковала…

Из переписки с Виктором Ильичом не сохранилось ни одного листа. Все уничтожалось тут же, немедленно. Ведь приходили, проверяли, чего-то искали, спрашивали… Зоя Федоровна знала, что в ее отсутствии соседей спрашивали: кто у нее бывает, с кем она встречается, кто и когда приезжает…

21 апреля 1954 года постановлением военной коллегии Верховного суда СССР дело было прекращено за отсутствием состава преступления. На руки Виктору Ильичу выдали справку о полной реабилитации, и он вернулся домой.

Вернулась из лагеря и бывшая секретарь ЦК ВЛКСМ В. Пикина. Вернулись жена и дочь Косарева. Все они имели счастье встреться вместе…

В. Козлов был восстановлен в партии. Ему назначили персональную пенсию союзного значения. Но на отдых он не ушел, работал старшим научным сотрудником института экономики строительства. Работа заглушала боль прошлого. В семье о прошлом не говорили: вычеркнули из жизни. В институте написал 70 научных работ. С научными целями побывал во всех странах – членах СЭВ. За работу награжден правительственными наградами. Он до конца жизни оставался на своем посту.

Сын Владимир тоже стал ученым, лауреатом Государственной премии.

Но сколько в тюрьмах и лагерях потеряно друзей?! Если бы они были живы, стояли в рядах партии, работали на своих постах, то не стоял бы враг у стен Москвы и на берегах Волги.

Мы тяжело, мучительно долго, с глубокими сомнениями и болями душевными очищаемся от яда культа личности Сталина. От этого яда надо очиститься полностью во имя счастья грядущих поколений.

Имя Виктора Козлова не забыто на его родине. Оно занесено в список Инзенской районной комсомольской организации. На его имя выписано почетное свидетельство, которое хранится в железнодорожной школе № 19, где он был первым секретарем комсомольской ячейки. Комсомольцам школы вручили его в г. Ульяновске, в Торжественном зале Ленинского мемориального центра. Его именем будут названы пионерские отряды.

(орфография и пунктуация автора сохранены).

Зоя Федоровна Черных

Добавить комментарий

Добавлять комментарии могут только зарегистрированные и авторизованные пользователи. Комментарий появится после проверки администратором сайта.