О ДОЛГЕ, ЧЕСТИ И ФАМИЛИИ

Человека в этом возрасте можно уже по праву считать долгожителем. Подумать только, сколько событий произошло на веку Веры Алексеевны! А посмотришь на ее милую улыбку, изысканно благородный  и чуточку строгий облик, вслушаешься в звучание сочного, не утратившего силы голоса…  Да нет, какие там девять десятков! От силы – шестьдесят с хвостиком…  Ну, хорошо, семьдесят – не больше. И где-то сразу подспудно: учитель? Нет, доктор…
Действительно – доктор!
У истоков
Место рождения моей героини — Ульяновск. Родительская семья Веры Алексеевны  была небольшой, но крепкой, со своими непреложными правилами и устоями. Отец – портной, мама – домохозяйка (в свободное от хлопот по хозяйству время с удовольствием и очень умело помогала главе семьи). Кроме Веры, был в семье еще один ребенок  — ее старший брат. Дети были прекрасно воспитаны, успешно учились и составляли предмет родительской гордости. И все же с младшей, Верой, талантливой, работоспособной, настойчивой,  родители связывали особые надежды. Девочка училась в одной из лучших ульяновских школ — №6 , что по ул. Льва Толстого. Класс Веры был на редкость сильным и очень дружным. По самым скромным сегодняшним ее подсчетам, только педагогов здесь выросло около десятка, немногим меньше – врачей…
И вот – война
Известие о ее начале застало девушку в одном из Куйбышевских домов отдыха.  Черный репродуктор, висевший на столбе, стал в одночасье центром сильнейшего притяжения – вокруг него собрались практически все отдыхающие и персонал. Слова из речи Молотова с трудом доходили до сознания девушки: «война»? Какая «война»? Откуда? Почему вдруг зарыдали женщины, и бледность покрыла лица мужчин? Как жить дальше?..
К вечеру в доме отдыха не осталось ни одного жителя Куйбышева. Поспешила домой и Вера. Ульяновск встретил ее леденящей кровь тишиной. «Было такое впечатление, что город полностью обезлюдел. Тишину лишь изредка нарушали рейсовые автобусы… От этого ощущение надвигавшейся беды было еще более явственным», — вспоминает Вера Алексеевна те страшные первые дни Великой Отечественной.
А затем в город хлынули эвакуированные: организации, учреждения, предприятия, люди… Школы практически все были отданы под их размещение и под госпитали. Учащихся и педагогов разбросали по всем мыслимым и немыслимым подсобным помещениям.
Откуда характер?
Когда дочь в один прекрасный день появилась на пороге родительского дома с аттестатом в руках, отец и не подозревал о возможности первого бунта непокорности. «Подаю документы в педагогический», — заявила Вера. «Этого не будет!» — отрезал отец. «Раз так, — девушка свернула аттестат в трубочку и направилась к комоду, чтобы убрать его до лучших времен, — в сентябре приду к тебе в ателье, и ты будешь учить меня своему ремеслу!» Отец не нашелся что сказать. Предпочел молчание.
Но ближе к осени без лишних эмоций и все с тем же металлом в голосе родитель заявил: «В город эвакуировался Воронежский медицинский институт. Ведут набор. Можешь подавать документы…»
Факультет был выбран «лечебное дело», а сам набор на первые курсы был просто огромным. В мед она поступила вместе со своей подругой. Только вот учиться им довелось в разных группах. Два года юноши и девушки проучились в Ульяновске, три последующих – в Куйбышеве.
Дома Вера бывала крайне редко: добираться до родного города на рейсовом пароходе по Волге было очень непросто. Порою речь шла даже не о сидячих местах, а о простой возможности подняться на его палубу. Потому-то девушка и научилась жесточайшей самодисциплине: сверхумеренность — в расходах и сверхответственность — в поступках и делах.
Победа 45-го застала Веру в гостях у подруги — за городом. Кто-то из услышавших радостную новость первым постучал им в окно и крикнул: «Победа!..» На улицу вылетели босыми, в ночных рубашках, накинув на плечи пальто. И хотя моросил дождь,  улицы уже были полны народа: плакали, смеялись, обнимались. И, несмотря ни на что, заспешили в город: на пропуск занятий был наложен запрет!
Первые шаги
Распределение по окончании ВУЗа Вера получила в Среднюю Азию, в Кабардино-Балкарию. Работать довелось у водников, на Амударье. Крохотная больничка, куда прибыла Вера, состояла из стационара на 10 коек, амбулатории, роддома. Райбольница, куда пациентов направляли в особо трудных случаях, – за 7 километров.
Работавшая там до нее врач встретила юную коллегу крайне настороженно, если не сказать враждебно, конкуренция была ей явно не по нутру. Прислушивалась, присматривалась, заглядывала тайно в выданные молодым специалистом рецепты и сделанные назначения, всем своим видом демонстрируя полный скепсис.
Но Вера Алексеевна сумела доказать всем: коллегам, пациентам и, конечно, себе, что за пять студенческих лет она выросла в настоящего профессионала с обширным багажом знаний, амбициозными намерениями и твердыми убеждениями. Ее с первых шагов безошибочная врачебная практика подтверждала это. Стоит ли говорить с какой душой, старанием, педантичностью она относилась к работе? И люди поверили ей, оценили по достоинству, потянулись. А вскоре Вера и вовсе осталась одна – хозяйкой санчасти. О какой-либо узкой специализации и вовсе пришлось забыть. «Я была там всем!» — утверждает доктор Озерова. И ведь не грешит против истины!
Там же на среднеазиатских широтах встретила она своего мужа – бывшего фронтовика. История его жизни – отдельное не менее замечательное явление. Получив тяжелейшие ранения в 44-м, он, по мнению военно-полевой медицины, не имел шансов выжить, преодолеть выпавшие на его долю боль и страдания. Но выжил! И не просто выжил, а стал успешным, значимым в обществе человеком. В чем, конечно, немалая заслуга и ее – Веры Алексеевны.
Хранительница фамилии
- Как же так случилось, что вы, будучи замужем, сохранили свою девичью фамилию. Как-то — в разрез с традициями!.. – недоумевала я.
- Да, я приняла это непростое решение. Я – младшая в своем роду и просто была обязана сохранить свою фамилию. Это я обещала и родителям, — в голосе женщины и по сию пору звучат нотки металла.
Супруги вернулись в Ульяновск в сентябре 1955-го. В 1956 у них родился уже второй ребенок. Муж Веры Алексеевны после переезда совершал одну за другой безуспешные попытки найти работу в областном центре. Но, увы! Удача не сопутствовала ему. Предложили местечко в Инзе, на мясокомбинате. Рискнуть отвергнуть и это предложение он не решился. Так и произошел знаменательный переезд. Конечно же, Инзенской районной больнице нужны были высокообразованные специалисты-медики. Но более, чем талантливые терапевты, ей нужен был хороший рентгенолог. Врач Озерова получила предложение пройти курсы и приступить к работе. Она тоже не отказалась от сделанного ей предложения.
Нормальный рентгеновский аппарат появилась в больнице где-то в 1960-61 годах. Но и на той немудрящей технике Вере Алексеевне удавалось делать чудеса.
- Это сейчас к услугам рентгенологов столько разнообразной техники, что практически для них нет невыполнимых задач. У нас все было несколько иначе… Но ведь справлялись! – улыбается она.
Специалист высочайшей квалификации, требовательная к себе и коллегам, безгранично преданная профессии и пациентам, тот, для кого «Клятва Гиппократа» стала кодексом чести всей ее жизни… И все это о Вере Алексеевне Озеровой.
Зрелость
-  А какая Вы мама? Жесткая, требовательная или любящая и все дозволяющая? – интересуюсь у своей героини.
Та на минутку задумывается.
- Как-то, по прошествии многих лет, дочь призналась, что в детстве боялась меня, вернее, боялась вызвать мое разочарование. Хотя мне казалось, что с детьми я чрезмерно мягка… Где тут истина? Не берусь утверждать. Огромное спасибо моей маме, Марии Васильевне: она мой добрый гений. Воспитание детей, хлопоты по дому – это все она… Именно она позволила мне состояться в профессии.
Врач Озерова официально вышла на пенсию в 1969-м; фактически ушла на отдых в 1983-м. Ее дочь и сын достигли в этой жизни больших высот. Не менее радуют два внука и столько же правнуков. Как и прежде, энергична, подтянута, открыта навстречу окружающему ее миру. До 80 лет (и не без успеха!) держала собственную дачу. Позже из того, что для души, у нее остались песня (в прошлом – участница не одного хора) и книга. Есть еще верные подруги, общение с которым в узком кругу доставляет ей величайшее удовольствие. Свои 90 встречает с неизменной улыбкой и вызовом: одолеем?
Одолеете, Вера Алексеевна!