ВКУС К ЖИЗНИ

27 сентября в доме Елизаветы Ивановны появились необычные визитеры – председатель совета ветеранов Коржевского сельского поселения Т. Волгина и член женсовета Н. Скоробогатова. Именно они принесли ветерану Великой Отечественной войны поздравительное письмо Президента РФ В. Путина, а также поздравления председателя областного совета ветеранов С. Ермакова и главы администрации Коржевского сельского поселения В. Томина. Несмотря на свои девять десятков лет, юбилярша выглядела достаточно бодрой, неунывающей, полной оптимизма. Несгибаемый характер! А собственно говоря, как ему и не быть таковым?
…Привычный уклад родительской семьи был разрушен в одночасье, когда 13-летняя Лиза, а также ее младшие брат и сестра, потеряли мать. Конечно, овдовевшему в одночасье мужчине было непросто управляться с детворой, особенно если учесть, что младшему сыну на тот момент было всего три года. Для того чтобы как-то облегчить участь мужчины, родня предложила забрать к себе старшенькую — Лизу. Но, отец  в скором времени женился, а новая семья, перебравшись в Забалуйку полным составом, пополнилась еще двумя детьми.
Учиться Лизе довелось теперь уже в городской школе №1, и делала она это с большим интересом, самозабвенно. Удивительное то было время! Ей, например, посчастливилось учиться в одной параллели с самим Ю.Т. Алашеевым, хорошо помнит она и Елизавету Вологодскую. По окончании школы способная ученица получила рекомендацию наставников — непременно продолжить свое образование в областном центре, например, в педучилище. Очень им было бы жаль, если б этот несомненный талант так и остался нераскрытым, невостребованным. 
Пожелание старших было исполнено: сбылись девичьи мечты и об Ульяновске, и о педучилище. Но — случилась война. От заманчивых перспектив пришлось отказаться, а столь удачно начатое образование — завершать уже в части, на «зеленом кордоне». Краткосрочные курсы молодого бойца, специальность зенитчицы,  назначение в Винницу, работа при штабе, а затем перевод в глубокий тыл – в Челябинск.
После  Победы Лиза возвратилась на малую родину уже семейным человеком. Обратилась в районо, и ей предложили поработать в детском доме в Проломихе, со старшими ребятами. В скольких детских судьбах ей пришлось поучаствовать. Война беспощадно калечила жизни подростков, отбирая у них родителей, кров, а у малышей – даже память о них. Растила и пестовала ребятишек, как своих. А по выходу воспитанников из детдома пыталась устроить их дальнейшие судьбы – учебу, жительство… Многих из них Елизавета Ивановна помнит и до сей поры.
Но  однажды властями было принято решение, перевернувшее, в том числе, и ее жизнь, — о закрытии детского дома. Работа нашлась в Палатово – в школе, учителем начальных классов. Сама жизнь заставила обратиться к «отложенной» мечте – педучилищу, правда теперь уже в Мелекессе. А потом была еще одна школа — Проломихинская.
Работа нравилась, отдавалась ей полностью, без остатка – иначе совесть не позволяла. Пользовалась непререкаемым авторитетом у родителей, да и просто сельчан. Ей доверяли, ее уважали, обращались за помощью и советом. К тому времени в семье Мишиных уже было двое детей – дочка и сын. Казалось бы, все замечательно… И — вновь удар: в 54 года осталась с детьми одна.
О повторном замужестве речи и не шло. Главное было – детей вырастить, поставить их на ноги и самой, не растеряв мужества, жить с высоко поднятой головой. Этому же учила и своих детей: не скрипеть, не жаловаться, преодолевать. Наследники у Мишиных получились славные: оба получили хорошее образование, выросли людьми достойными, уважаемыми.
Но здоровье Елизавету Ивановну все-таки подвело. Из школы пришлось уйти. Вновь наступили непростые времена. И вот тут-то семью выручили золотые руки женщины. Казалось бы, столь полезное в быту умение сшить незатейливую вещь пришлось на очередном жизненном вираже очень кстати. Не одну сельскую модницу  радовала Елизавета Ивановна красивыми обновами. Лишняя копеечка – всегда кстати… Вечерами же, когда все будничные хлопоты оставались позади, она отдавалась любимому занятию – чтению. Без устали поглощала классику, каждый раз находя в ней что-то новое, по какой-то случайности пропущенное, не увиденное ею ранее. Прочитанное, при удобном случае, с удовольствием пересказывала сыну и дочери. А попутно приводила еще и интересные факты из биографий писателей, поэтов. Если же мама вдруг начинала читать на память Некрасова, дом Мишиных превращался в театр одного актера, где слушатели сидели затаив дыхание.
Вот и сейчас, в 90, в ее прикроватной тумбочке – множество книг. С не меньшим аппетитом, чем ранее, она погружается в каждое новое издание. А дочери и внукам не устает пенять: что ж это вдруг правнуки уткнулись в телефоны и компьютеры! Разве способны они заменить им книгу?! Зрение только портят…
- Да, мы ее и по сию пору побаиваемся, — улыбаясь, говорит Вера Зимакова, дочь Елизаветы Ивановны. – Спуску не даст никому.
Побаиваются ее «вердиктов» и односельчане, но за советом, как и прежде, в первую очередь спешат к ней: кому, как ни Елизавете Ивановне, известно об этой жизни все. Ну, пусть и не все (согласны — преувеличение!), но то, как поступить по справедливости, уж она знает точно!